12 блок читать краткое. Двенадцать краткое сожержание
Двенадцать
Действие происходит в революционном Петрограде зимой 1917/18 г. Петроград, однако, выступает и как конкретный город, и как средоточие Вселенной, место космических катаклизмов.
Первая из двенадцати глав поэмы описывает холодные, заснеженные улицы Петрограда, терзаемого войнами и революциями. Люди пробираются по скользким дорожкам, рассматривая лозунги, кляня большевиков. На стихийных митингах кто-то - «должно быть, писатель - вития» - говорит о проданной России. Среди прохожих - «невеселый товарищ поп», буржуй, барыня в каракуле, запуганные старухи. Доносятся обрывочные крики с каких-то соседних собраний. Темнеет, ветер усиливается. Состояние - поэта? кого-то из прохожих? - описывается как «злоба», «грустная злоба», «черная злоба, святая злоба».
Вторая глава: по ночному городу идет отряд из двенадцати человек. Холод сопровождается ощущением полной свободы; люди готовы на все, чтобы защитить мир новый от старого - «пальнем-ка пулей в Святую Русь - в кондовую, в избяную, в толстозадую». По дороге бойцы обсуждают своего приятеля - Ваньку, сошедшегося с «богатой» девкой Катькой, ругают его «буржуем»: вместо того чтобы защищать революцию, Ванька проводит время в кабаках.
Глава третья - лихая песня, исполняемая, очевидно, отрядом из двенадцати. Песня о том, как после войны, в рваных пальтишках и с австрийскими ружьями, «ребята» служат в Красной гвардии. Последний куплет песни - обещание мирового пожара, в котором сгинут все «буржуи». Благословение на пожар испрашивается, однако, у Бога.
Четвертая глава описывает того самого Ваньку: с Катькой на лихаче они несутся по Петрограду. Красивый солдат обнимает свою подругу, что-то говорит ей; та, довольная, весело смеется.
Следующая глава - слова Ваньки, обращенные к Катьке. Он напоминает ей ее прошлое - проститутки, перешедшей от офицеров и юнкеров к солдатам. Разгульная жизнь Катьки отразилась на ее красивом теле - шрамами и царапинами от ножевых ударов покинутых любовников. В довольно грубых выражениях («Аль, не вспомнила, холера?») солдат напоминает гулящей барышне об убийстве какого-то офицера, к которому та явно имела отношение. Теперь солдат требует своего - «попляши!», «поблуди!», «спать с собою положи!», «согреши!»
Шестая глава: лихач, везущий любовников, сталкивается с отрядом двенадцати. Вооруженные люди нападают на сани, стреляют по сидящим там, грозя Ваньке расправой за присвоение «чужой девочки». Лихач извозчик, однако, вывозит Ваньку из-под выстрелов; Катька с простреленной головой остается лежать на снегу.
Отряд из двенадцати человек идет дальше, столь же бодро, как перед стычкой с извозчиком, «революцьонным шагом». Лишь убийца - Петруха - грустит по Катьке, бывшей когда-то его любовницей. Товарищи осуждают его - «не такое нынче время, чтобы нянчиться с тобой». Петруха, действительно повеселевший, готов идти дальше. Настроение в отряде самое боевое: «Запирайте етажи, нынче будут грабежи. Отмыкайте погреба - гуляет нынче голытьба!»
Восьмая глава - путаные мысли Петрухи, сильно печалящегося о застреленной подруге; он молится за упокоение души ее; тоску свою он собирается разогнать новыми убийствами - «ты лети, буржуй, воробышком! Выпью кровушку за зазнобушку, за чернобровушку…».
Глава девятая - романс, посвященный гибели старого мира. Вместо городового на перекрестке стоит мерзнущий буржуй, за ним - очень хорошо сочетающийся с этой сгорбленной фигурой - паршивый пес.
Двенадцать идут дальше - сквозь вьюжную ночь. Петька поминает Господа, удивляясь силе пурги. Товарищи пеняют ему за бессознательность, напоминают, что Петька уже замаран Катькиной кровью, - это значит, что от Бога помощи не будет.
Так, «без имени святого», двенадцать человек под красным флагом твердо идут дальше, готовые в любой момент ответить врагу на удар. Их шествие становится вечным - «и вьюга пылит им в очи дни и ночи напролет…».
Глава двенадцатая, последняя. За отрядом увязывается шелудивый пес - старый мир. Бойцы грозят ему штыками, пытаясь отогнать от себя. Впереди, во тьме, они видят кого-то; пытаясь разобраться, люди начинают стрелять. Фигура тем не менее не исчезает, она упрямо идет впереди. «Так идут державным шагом - позади - голодный пес, впереди - с кровавым флагом […] Исус Христос».
1
Черный вечер, Белый снег. Ветер, ветер! На ногах не стоит человек. Ветер, ветер - На всем божьем свете! На улице холодно и скользко, прохожие скользят. На канате, протянутом от здания к зданию, протянут плакат: «Вся власть Учредительному Собранию!» Старушка не понимает, для чего столько материи использовано зря, из нее можно было сшить ребятишкам что-нибудь полезное. Сетует на то, что «большевики загонят в гроб». Ветер хлесткий, Не отстает и мороз! И буржуй на перекрестке В воротник упрятал нос. Некто с длинными волосами ругает кого-то «предателями», говорит, что «погибла Россия», вероятно, это писатель. А вон и долгополый - Сторонкой, за сугроб... Что нынче невеселый, Товарищ поп? Помнишь, как, бывало, Брюхом шел вперед, И крестом сияло Брюхо на народ?.. Барыня в каракуле говорит другой, что они оплакали, плакали», поскользнулась и упала. Ветер доносит слова проституток о том, что и у них было собрание, на котором они постановили: «на время - десять, на ночь - двадцать пять... И меньше - ни с кого не брать...» По пустой улице, ссутулившись, идет бродяга. Злоба, грустная злоба Кипит в груди... Черная злоба, святая злоба... Товарищ, гляди в оба!
2
Гуляет ветер, порхает снег. Идут двенадцать человек. Винтовок черные ремни, Кругом - огни, огни, огни... В зубах цыгарка, примят картуз, На спину б надо бубновый туз! Свобода, свобода, Эх, эх, без креста! В Двенадцать человек разговаривают о том, что Ванька с Катькой сидят в кабаке, ругают Ваньку «буржуем», вспоминают, что раньше он «был наш, а стал солдат». Револьюционный держите шаг! Неугомонный не дремлет враг! Товарищ, винтовку держи, не трусь! Пальнем-ка пулей в Святую Русь - В кондовую, В избяную, В толстозадую!
3
«Ребята» пошли служить в красной гвардии - Эх, ты, горе-горькое, Сладкое житье, Рваное пальтишко, Австрийское ружье! Мы на горе всем буржуям Мировой пожар раздуем, Мировой пожар в крови, Господи, благослови!
4
Мчится лихач, в пролетке - Ванька с Катькой, Ванька в солдатской шинели, «крутит черный ус».
5
У Катьки под грудью не зажил шрам от ножа, раньше она кружевном белье ходила», «с офицерами блудила». Гетры серые носила, Шоколад «Миньон» жрала, С юнкерьем гулять ходила - С солдатьем теперь пошла!
6
Двенадцать нападают на Ваньку и Катьку, стреляют за то, что Ванька гулял с «девочкой чужой». Ванька убегает, Катька остается лежать на снегу. Револьюционный держите шаг! Неугомонный не дремлет враг!
7
Двенадцать идут дальше, все по-прежнему, только у Петрухи, который убил Катьку, бывшую свою девушку, «не видать совсем лица». Остальные его утешают, Петруха отвечает: «Эту девку я любил». Остальные уговаривают его держать «над собой контроль», напоминают, что «не такое нынче время, чтобы нянчиться с тобой». Петруха «замедляет торопливые шаги», «он головку вскидывает, он опять повеселел». Эх, эх! Позабавиться не грех! Запирайте етажи, - Нынче будут грабежи!. Отмыкайте погреба - Гуляет нынче голытьба!
8
Ох ты, горе-горькое! Скука скучная, Смертная! Ужь я времячко Проведу, проведу... Ужь я темячко Почешу, почешу... Ужь я семячки Полущу, полущу... Ужь я ножичком Полосну, полосну!.. Ты лети, буржуй, воробышком! Выпью кровушку за зазнобушку, Чернобровушку... Упокой, господи, душу рабы твоея... Скучно!
9
Городовых больше нет, не слышно шума, буржуй на перекрестке «в воротник упрятал нос», рядом «жмется шерстью жесткой поджавший хвост паршивый пес». Стоит буржуй, как пес голодный, Стоит безмолвный, как вопрос. И старый мир, как пес безродный, Стоит за ним, поджавши хвост.
10
Разыгрывается вьюга, так что за четыре шага ничего не видно. Петруха по этому поводу поминает бога. Остальные поднимают его на смех, говорят: От чего тебя упас Золотой иконостас? Добавляют, что негоже поминать бога, когда руки в Катькиной крови. Шаг держать револьюционный! Близок враг неугомонный! Вперед, вперед, вперед, Рабочий народ!
11
...И идут без имени святого Все двенадцать - вдаль. Ко всему готовы, Ничего не жаль.
12
Двенадцать идут сквозь вьюгу, замечая кого-нибудь за сугробом или домом, кричат остановиться, угрожают начать стрельбу. стреляют. «И только эхо откликается в домах». Так идут державным шагом - Позади - голодный пес, Впереди - с кровавым флагом И за вьюгой невидим, И от пули невредим, Нежной поступью надвьюжной, Снежной россыпью жемчужной, В белом венчике из роз - Впереди - Иисус Христос.
Двенадцать
Действие происходит в революционном Петрограде зимой 1917/18 г. Петроград, однако, выступает и как конкретный город, и как средоточие Вселенной, место космических катаклизмов.
Первая из двенадцати глав поэмы описывает холодные, заснеженные улицы Петрограда, терзаемого войнами и революциями. Люди пробираются по скользким дорожкам, рассматривая лозунги, кляня большевиков. На стихийных митингах кто-то - "должно быть, писатель - вития" - говорит о проданной России. Среди прохожих - "невеселый товарищ поп", буржуй, барыня в каракуле, запуганные старухи. Доносятся обрывочные крики с каких-то соседних собраний. Темнеет, ветер усиливается. Состояние - поэта? кого-то из прохожих? - описывается как "злоба", "грустная злоба", "черная злоба, святая злоба".
Вторая глава: по ночному городу идет отряд из двенадцати человек. Холод сопровождается ощущением полной свободы; люди готовы на все, чтобы защитить мир новый от старого - "пальнем-ка пулей в Святую Русь - в кондовую, в избяную, в толстозадую". По дороге бойцы обсуждают своего приятеля - Ваньку, сошедшегося с "богатой" девкой Катькой, ругают его "буржуем": вместо того чтобы защищать революцию, Ванька проводит время в кабаках.
Глава третья - лихая песня, исполняемая, очевидно, отрядом из двенадцати. Песня о том, как после войны, в рваных пальтишках и с австрийскими ружьями, "ребята" служат в Красной гвардии. Последний куплет песни - обещание мирового пожара, в котором сгинут все "буржуи". Благословение на пожар испрашивается, однако, у Бога.
Четвертая глава описывает того самого Ваньку: с Катькой на лихаче они несутся по Петрограду. Красивый солдат обнимает свою подругу, что-то говорит ей; та, довольная, весело смеется.
Следующая глава - слова Ваньки, обращенные к Катьке. Он напоминает ей ее прошлое - проститутки, перешедшей от офицеров и юнкеров к солдатам. Разгульная жизнь Катьки отразилась на ее красивом теле - шрамами и царапинами от ножевых ударов покинутых любовников. В довольно грубых выражениях ("Аль, не вспомнила, холера?") солдат напоминает гулящей барышне об убийстве какого-то офицера, к которому та явно имела отношение. Теперь солдат требует своего - "попляши!", "поблуди!", "спать с собою положи!", "согреши!"
Шестая глава: лихач, везущий любовников, сталкивается с отрядом двенадцати. Вооруженные люди нападают на сани, стреляют по сидящим там, грозя Ваньке расправой за присвоение "чужой девочки". Лихач извозчик, однако, вывозит Ваньку из-под выстрелов; Катька с простреленной головой остается лежать на снегу.
Отряд из двенадцати человек идет дальше, столь же бодро, как перед стычкой с извозчиком, "революцьонным шагом". Лишь убийца - Петруха - грустит по Катьке, бывшей когда-то его любовницей. Товарищи осуждают его - "не такое нынче время, чтобы нянчиться с тобой". Петруха, действительно повеселевший, готов идти дальше. Настроение в отряде самое боевое: "Запирайте етажи, нынче будут грабежи. Отмыкайте погреба - гуляет нынче голытьба!"
Восьмая глава - путаные мысли Петрухи, сильно печалящегося о застреленной подруге; он молится за упокоение души ее; тоску свою он собирается разогнать новыми убийствами - "ты лети, буржуй, воробышком! Выпью кровушку за зазнобушку, за чернобровушку...".
Глава девятая - романс, посвященный гибели старого мира. Вместо городового на перекрестке стоит мерзнущий буржуй, за ним - очень хорошо сочетающийся с этой сгорбленной фигурой - паршивый пес.
Двенадцать идут дальше - сквозь вьюжную ночь. Петька поминает Господа, удивляясь силе пурги. Товарищи пеняют ему за бессознательность, напоминают, что Петька уже замаран Катькиной кровью, - это значит, что от Бога помощи не будет.
Так, "без имени святого", двенадцать человек под красным флагом твердо идут дальше, готовые в любой момент ответить врагу на удар. Их шествие становится вечным - "и вьюга пылит им в очи дни и ночи напролет...".
Глава двенадцатая, последняя. За отрядом увязывается шелудивый пес - старый мир. Бойцы грозят ему штыками, пытаясь отогнать от себя. Впереди, во тьме, они видят кого-то; пытаясь разобраться, люди начинают стрелять. Фигура тем не менее не исчезает, она упрямо идет впереди. "Так идут державным шагом - позади - голодный пес, впереди - с кровавым флагом <...> Исус Христос".
Черный вечер, Белый снег. Ветер, ветер! На ногах не стоит человек. Ветер, ветер - На всем божьем свете! На улице холодно и скользко, прохожие скользят. На канате, протянутом от здания к зданию, протянут плакат: «Вся власть Учредительному Собранию! » Старушка не понимает, для чего столько материи использовано зря, из нее можно было сшить ребятишкам что-нибудь полезное.
Сетует на то, что «большевики загонят в гроб». Ветер хлесткий, Не отстает и мороз! И буржуй на перекрестке В воротник упрятал нос. Некто с длинными волосами ругает кого-то «предателями», говорит, что «погибла Россия», вероятно, это писатель.
А вон и долгополый - Сторонкой, за сугроб... Что нынче невеселый, Товарищ поп?
Помнишь, как, бывало, Брюхом шел вперед, И крестом сияло Брюхо на народ?.. Барыня в каракуле говорит другой, что они оплакали, плакали», поскользнулась и упала. Ветер доносит слова проституток о том, что и у них было собрание, на котором они постановили: «на время - десять, на ночь - двадцать пять... И меньше - ни с кого не брать...» По пустой улице, ссутулившись, идет бродяга.
Злоба, грустная злоба Кипит в груди... Черная злоба, святая злоба... Товарищ, гляди в оба! Гуляет ветер, порхает снег. Идут двенадцать человек.
Винтовок черные ремни, Кругом - огни, огни, огни... В зубах цыгарка, примят картуз, На спину б надо бубновый туз! Свобода, свобода, Эх, эх, без креста! В Двенадцать человек разговаривают о том, что Ванька с Катькой сидят в кабаке, ругают Ваньку «буржуем», вспоминают, что раньше он «был наш, а стал солдат». Револьюционный держите шаг! Неугомонный не дремлет враг!
Товарищ, винтовку держи, не трусь! Пальнем-ка пулей в Святую Русь - В кондовую, В избяную, В толстозадую! «Ребята» пошли служить в красной гвардии - Эх, ты, горе-горькое, Сладкое житье, Рваное пальтишко, Австрийское ружье! Мы на горе всем буржуям Мировой пожар раздуем, Мировой пожар в крови, Господи, благослови! 4 Мчится лихач, в пролетке - Ванька с Катькой, Ванька в солдатской шинели, «крутит черный ус». У Катьки под грудью не зажил шрам от ножа, раньше она кружевном белье ходила», «с офицерами блудила». Гетры серые носила, Шоколад «Миньон» жрала, С юнкерьем гулять ходила - С солдатьем теперь пошла!
Двенадцать нападают на Ваньку и Катьку, стреляют за то, что Ванька гулял с «девочкой чужой». Ванька убегает, Катька остается лежать на снегу. Револьюционный держите шаг! Неугомонный не дремлет враг! Двенадцать идут дальше, все по-прежнему, только у Петрухи, который убил Катьку, бывшую свою девушку, «не видать совсем лица». Остальные его утешают, Петруха отвечает: «Эту девку я любил». Остальные уговаривают его держать «над собой контроль», напоминают, что «не такое нынче время, чтобы нянчиться с тобой».
Петруха «замедляет торопливые шаги», «он головку вскидывает, он опять повеселел». Эх, эх! Позабавиться не грех! Запирайте етажи, - Нынче будут грабежи!.
Отмыкайте погреба - Гуляет нынче голытьба! Ох ты, горе-горькое! Скука скучная, Смертная!
Ужь я времячко Проведу, проведу... Ужь я темячко Почешу, почешу...
Ужь я семячки Полущу, полущу... Ужь я ножичком Полосну, полосну!..
Ты лети, буржуй, воробышком! Выпью кровушку за зазнобушку, Чернобровушку... Упокой, господи, душу рабы твоея...
Скучно! 9 Городовых больше нет, не слышно шума, буржуй на перекрестке «в воротник упрятал нос», рядом «жмется шерстью жесткой поджавший хвост паршивый пес». Стоит буржуй, как пес голодный, Стоит безмолвный, как вопрос. И старый мир, как пес безродный, Стоит за ним, поджавши хвост.
Разыгрывается вьюга, так что за четыре шага ничего не видно. Петруха по этому поводу поминает бога.
Остальные поднимают его на смех, говорят: От чего тебя упас Золотой иконостас? Добавляют, что негоже поминать бога, когда руки в Катькиной крови. Шаг держать револьюционный! Близок враг неугомонный!
Вперед, вперед, вперед, Рабочий народ! ...И идут без имени святого Все двенадцать - вдаль. Ко всему готовы, Ничего не жаль. Двенадцать идут сквозь вьюгу, замечая кого-нибудь за сугробом или домом, кричат остановиться, угрожают начать стрельбу. стреляют.
«И только эхо откликается в домах». Так идут державным шагом - Позади - голодный пес, Впереди - с кровавым флагом И за вьюгой невидим, И от пули невредим, Нежной поступью надвьюжной, Снежной россыпью жемчужной, В белом венчике из роз - Впереди - Иисус Христос.
Действие происходит в революционном Петрограде зимой 1917/18 г. Петроград, однако, выступает и как конкретный город, и как средоточие Вселенной, место космических катаклизмов.
Первая из двенадцати глав поэмы описывает холодные, заснеженные улицы Петрограда, терзаемого войнами и революциями. Люди пробираются по скользким дорожкам, рассматривая лозунги, кляня большевиков. На стихийных митингах кто-то - "должно быть, писатель - вития" - говорит о проданной России. Среди прохожих - "невеселый товарищ поп", буржуй, барыня в каракуле, запуганные старухи. Доносятся обрывочные крики с каких-то соседних собраний. Темнеет, ветер усиливается. Состояние - поэта? кого-то из прохожих? - описывается как "злоба", "грустная злоба", "черная злоба, святая злоба".
Вторая глава: по ночному городу идет отряд из двенадцати человек. Холод сопровождается ощущением полной свободы; люди готовы на все, чтобы защитить мир новый от старого - "пальнем-ка пулей в Святую Русь - в кондовую, в избяную, в толстозадую". По дороге бойцы обсуждают своего приятеля - Ваньку, сошедшегося с "богатой" девкой Катькой, ругают его "буржуем": вместо того чтобы защищать революцию, Ванька проводит время в кабаках.
Глава третья - лихая песня, исполняемая, очевидно, отрядом из двенадцати. Песня о том, как после войны, в рваных пальтишках и с австрийскими ружьями, "ребята" служат в Красной гвардии. Последний куплет песни - обещание мирового пожара, в котором сгинут все "буржуи". Благословение на пожар испрашивается, однако, у Бога.
Четвертая глава описывает того самого Ваньку: с Катькой на лихаче они несутся по Петрограду. Красивый солдат обнимает свою подругу, что-то говорит ей; та, довольная, весело смеется.
Следующая глава - слова Ваньки, обращенные к Катьке. Он напоминает ей ее прошлое - проститутки, перешедшей от офицеров и юнкеров к солдатам. Разгульная жизнь Катьки отразилась на ее красивом теле - шрамами и царапинами от ножевых ударов покинутых любовников. В довольно грубых выражениях ("Аль, не вспомнила, холера?") солдат напоминает гулящей барышне об убийстве какого-то офицера, к которому та явно имела отношение. Теперь солдат требует своего - "попляши!", "поблуди!", "спать с собою положи!", "согреши!"
Шестая глава: лихач, везущий любовников, сталкивается с отрядом двенадцати. Вооруженные люди нападают на сани, стреляют по сидящим там, грозя Ваньке расправой за присвоение "чужой девочки". Лихач извозчик, однако, вывозит Ваньку из-под выстрелов; Катька с простреленной головой остается лежать на снегу.
Отряд из двенадцати человек идет дальше, столь же бодро, как перед стычкой с извозчиком, "революцьонным шагом". Лишь убийца - Петруха - грустит по Катьке, бывшей когда-то его любовницей. Товарищи осуждают его - "не такое нынче время, чтобы нянчиться с тобой". Петруха, действительно повеселевший, готов идти дальше. Настроение в отряде самое боевое: "Запирайте етажи, нынче будут грабежи. Отмыкайте погреба - гуляет нынче голытьба!"
Восьмая глава - путаные мысли Петрухи, сильно печалящегося о застреленной подруге; он молится за упокоение души ее; тоску свою он собирается разогнать новыми убийствами - "ты лети, буржуй, воробышком! Выпью кровушку за зазнобушку, за чернобровушку...".
Глава девятая - романс, посвященный гибели старого мира. Вместо городового на перекрестке стоит мерзнущий буржуй, за ним - очень хорошо сочетающийся с этой сгорбленной фигурой - паршивый пес.
Двенадцать идут дальше - сквозь вьюжную ночь. Петька поминает Господа, удивляясь силе пурги. Товарищи пеняют ему за бессознательность, напоминают, что Петька уже замаран Катькиной кровью, - это значит, что от Бога помощи не будет.
Так, "без имени святого", двенадцать человек под красным флагом твердо идут дальше, готовые в любой момент ответить врагу на удар. Их шествие становится вечным - "и вьюга пылит им в очи дни и ночи напролет...".
Глава двенадцатая, последняя. За отрядом увязывается шелудивый пес - старый мир. Бойцы грозят ему штыками, пытаясь отогнать от себя. Впереди, во тьме, они видят кого-то; пытаясь разобраться, люди начинают стрелять. Фигура тем не менее не исчезает, она упрямо идет впереди. "Так идут державным шагом - позади - голодный пес, впереди - с кровавым флагом Исус Христос".